Как вся советская журналистика*, лагерная пресса была чрезвычайно чувствительна к произволениям любимого начальства. Приедет ли на стройку кто-нб из высших чинов, низойдет ли сверху награда, послышится ли распорядительный рык, – а мы уж тут как тут, лижем отражаем по мере возможностей и способностей, а коли надо – кусаем (по манию указующего перста или по доброте душевной). Ей-ей, иногда кажется, что большинство россиянских журналистов по какой-то случайности из партии лагеря так и не вышли. Разница в приемах одна: бывших вождей чествовать нынче не принято, а у нас на вышке очень даже. 

Но здравствующие, бесспорно, важней. Друг и учитель, конечно, на первом месте – он посетил, а мы недостойны:

И всем ему обязаны, между прочим, с самого рождения, как свидетельствует самодельный альбом лагерного дома младенца (ИТК №4, Житомирская обл., 1952. ГАРФ):

Смена начальства, естественно, тоже вызывает горячий интерес:

Еще бы! вот убрали тов. Ягоду, а через полгодика арестовали и ставленника его, начальника Дмитлага Семена Фирина, вслед же за ним были расстреляны его любимые сотрудники «Перековки» – и заключенные, и вольнонаемные. Урок, как сказали бы теперь, пропагандонам.

А вот другие начальственные персоны, кончившие свою славную трудовую карьеру в почете и спокойствии. Это деятели Дальстроя, награжденные к 15-летию «Золотой Колымы» правительственными наградами. Юбилейный номер журнала «Колыма» открывался, конечно, портретом Ленина, затем шел Сталин, а потом – на третьем развороте – местные: И.Ф.Никишов и В.А.Цареградский со свитою.

Никишову, кстати, недолго осталось: в конце 1948-го его снимут, но не столько из-за беспримерных художеств (пьянство, разврат и воровство при нем расцвели гомерически), сколько за систематическое вранье и невыполнение плана. Царегородский, как человек преимущественно ученый, прослужит на Колыме почти до ХХ съезда

Надо сказать, что журнал «Колыма» – не лагерный, а ведомственный, Дальстроевский. И, что примечательно, в юбилейном номере зэки не упоминаются ни разу. А нет их, и все тут. Одни славные труженики Заполярья. Меж тем, из 250 800 чел., проживавших не территории, подчиненной главку, заключенных на конец 1946 было 104 828, военнопленных – 3469, а среди вольнонаемных – 28 тысяч спецпоселенцев и 50 тысяч быв. лагерников.

__________________
* Отметим любопытное отличие: у советской вольной прессы был девиз «Пролетарии всех стран, сединяйтесь!», а у лагерной – «Труд в СССР – дело чести, дело славы, дело доблести и геройства». Ничего личного Никакой идеологии, только бизнес.